Шон не воспринимал отсутствие Эмили всерьез, пока не вернулся домой – а ее там не оказалось. Тогда-то он и поехал прямиком ко мне. Я писала в блоге, что, увидев его и Ники в моем доме, я окончательно поняла, что Эмили действительно исчезла.
Но о чем я определенно не стала писать – это что Шон оказался гораздо выше, красивее и привлекательнее, чем я помнила. Мне кажется нелояльным по отношению к Эмили даже упомянуть об этом.
Шон заявил, будто думал, что Эмили в Миннесоте, но теперь сомневается. Не говорила ли она, что собирается в Милуоки?
– Прости, я англичанин, – извинился он.
Имея в виду, что не может отличить один расположенный на Среднем Западе город, начинающийся на “М”, от другого? У меня возникло ощущение, что для него тянуть это “прости, я англичанин” – обычное дело, если он упустил что-то из виду. Его жена на Среднем Западе, в каком-то городе на “М”, но он не знает точно, в каком.
Я это все к чему: я не была расположена любить Шона. Но с тех пор, как Эмили пропала, я начала уважать его и симпатизировать ему. Так хорошо говорить с ним о Ники. Мне нравится сознавать, что Шон достаточно доверяет мне, когда спрашивает, что, по моему мнению, происходит с его сыном, что мы должны говорить Ники. Это комплимент, потому что означает: он восхищен тем, как я воспитываю Майлза.
Есть что-то сексуальное в состоянии совершенной гармонии и взаимопонимания с исключительно красивым одиноким папой. Сексуальности убавляет тот факт, что это не какой-то случайный папа, а муж пропавшей без вести подруги.
Если я хочу оставаться собой, если хочу и дальше думать о себе как о порядочном человеке, а не о чудовище, я должна сделать все возможное, чтобы игнорировать, отрицать, не признавать искру чего-то между нами. Что тоже в своем роде сексуально, так что тут дилемма, о каком из этих двух моментов нельзя писать в блоге, если ты в своем уме.
Наверное, поэтому я и возвращаюсь мыслями к тому дню, когда Крис появился в доме моей матери. Пребывание рядом с Шоном напоминает мне о той минуте, когда мой единокровный брат вошел в мою жизнь. Меня так же трясет от влечения к неподходящему мужчине. К очень неподходящему мужчине. Та самая дрожь беспримесного возбуждения.
Тогда меня потянуло к парню со свадебной фотографии моих родителей. Сейчас меня тянет к мужу моей подруги. Я не заигрывала с этими мужчинами, но… Есть ли в моем влечении что-то извращенное или преступное? Или я просто плохой человек?
Привет!
Прежде всего хочу поблагодарить всех вас, где бы вы ни были, за ваши слова сочувствия, любви и поддержки. Именно в час беды, подобной этой, мы сражаемся спиной к спине и возвышаем голос, чтобы быть услышанными. Тихие мамы, которые раньше читали этот блог и щелкали мышкой по веткам обсуждений, не оставляя комментариев, теперь пишут, что молятся за меня, Шона, Ники и Майлза. В эти печальные дни было бы неэтично, непозволительно говорить, насколько выросла посещаемость моего блога за последнюю неделю.
Я сейчас ощущаю себя плохой подругой, которая смылась, когда в ней нуждаются, о ней беспокоятся или хотят знать, что с ней происходит. Некоторое время я ничего тут не писала, хотя знаю, как вы тревожитесь. Но моя жизнь превратилась в хаос, и я пока все силы бросаю на поиски своей подруги, я работаю в команде с ее мужем, чтобы точно знать, что их малыш чувствует себя (насколько это возможно, учитывая обстоятельства) в безопасности.
Из ваших сообщений я знаю, что многие из вас следили за историей Эмили по новостям. Мы с Шоном решили, что не хотим, чтобы эта история стала темой какого-нибудь кошмарного “журналистского расследования” на телевидении. Если Ники когда-нибудь обнаружит репортаж на ютубе, для него это станет травмой. И все же мы знаем, что благодаря этим шоу иногда удается определить местонахождение пропавших людей.
Может быть, некоторые из вас думают: я пишу сейчас об этом из-за того, о чем вы могли читать в последнее время в таблоидах или слышать в теленовостях. Я имею в виду, что новый момент (деньги!) заставил власти проявить к этому случаю больше интереса, чем они проявляли к просто истории о красивой жене и матери, которая однажды утром ушла на работу и не вернулась домой.
Как, возможно, слышали некоторые из вас, за месяц до исчезновения Эмили ее жизнь была застрахована на два миллиона долларов, с выплатой Шону.
Друзья, вы видите, что происходит? Реальная жизнь начинает походить на телешоу, состряпанное из газетного заголовка, а ты просто не считываешь этот сценарий, потому что подобное происходит слишком часто. Муж получает огромную страховку. Жена бесследно исчезает.
Еще до того, как полицейские установили факт существования страховки, они задавали Шону вопросы. Коротко. Стандартная процедура. Муж всегда главный подозреваемый, как известно любому, у кого есть телевизор. Но алиби Шона проверили очень тщательно.
Шон был в Англии, где практически каждый момент жизни фиксируется видеокамерами и записывается на CCTV. Снобский отель, в котором останавливался Шон, сначала отказывался сотрудничать, но когда подключился кто-то из посольства, они сдали запись, на которой Шон входит в свой номер и выходит из него. В ночь, когда пропала Эмили, камеры зафиксировали, как Шон пьет в баре отеля с парой риелторов, на встречу с которыми он и прилетел. Потом Шон отправился в постель. Один.
То, что история со страховкой всплыла так поздно, доказывает, насколько неэффективна система, с которой мы имеем дело; вы и так об этом знаете, если хоть раз в жизни пытались подать заявление о страховании здоровья или зарегистрировать ребенка в списках детского сада. Когда страховка наконец явилась на свет божий, копы снова (с подозрительностью) принялись всматриваться в Шона.