Простая услуга - Страница 38

К оглавлению

38

Секс с Шоном был таким же изумительным, как и в начале. Или почти изумительным. Пыл угасает, когда вы можете быть вместе, когда захотите. Это же естественно. Сначала вы делаете это каждую ночь, а потом – не слишком часто. Иногда лежите бок о бок, как брат и сестра. И замечаете это, хотя пытаетесь не замечать.

Может быть, поэтому жар между мною и Крисом никогда не угасал. Мы не могли оказаться вместе, когда хотели. Никоим образом.

Мальчики никогда больше не упоминали, что видят Эмили возле школы или еще где-то. Я решила делать вид, что этого и не было. Я когда-то читала о случаях массовой истерии, когда нескольким людям одновременно являлись одинаковые галлюцинации. Такое часто случается со школьниками. Это произошло с Ники и Майлзом, но, кажется, продолжалось недолго и особого вреда не нанесло.

Я решила, что мы прошли через это.

У нас был тихий День благодарения – лишь для нас четверых. Мальчики помогали мне готовить индейку. Она получилась безупречной – с хрустящей кожицей, сочная, с восхитительной начинкой. Шон очень мило делал вид, будто не знает, что за праздник такой, и мальчики рассказали ему, что выучили в школе. Как переселенцы приплыли сюда, как коренные американцы научили их возделывать кукурузу, как переселенцы получили первый урожай и смогли пережить первые холодные зимы в Новой Англии.

Ночью, когда мальчики уснули, мы с Шоном сидели на диване, приканчивая вино. Он обнял меня и предложил поехать куда-нибудь вместе на рождественские каникулы, вчетвером. В какое-нибудь теплое место. На остров. В место, которое принадлежало бы только нам. Ему не нужно было говорить: куда-нибудь, где я никогда не был с Эмили. Мехико, Карибские острова. Один парень с работы ездил на Вьекес, и ему понравилось.

Коктейли с ромом. Гамаки на пляже.

Я сказала, что это звучит великолепно. Это и правда звучало великолепно.

Мы не стали ложиться и занялись любовью. Я подумала: может, это сработает.

На следующее утро я отвезла мальчиков в школу, Шона – на станцию. Вернулась домой. Я начала думать об этом месте как о доме. Это больше не был дом Эмили или Шона. Просто дом.

Я сварила себе чашку кофе. Посидела за столом в солнечной кухне. Забрала чашку, перешла в гостиную и устроилась на диване. В голове мелькнуло – на диване Эмили, и я заставила себя выбросить из головы эту мысль. Теперь – на моем диване.

Я думала о своей нынешней жизни, о том, что все, возможно, устаканилось. К счастью, мы сумели одолеть этот путь. Я не возражала.

Зазвонил телефон. Городской, по которому никто никогда не звонил.

Я подвинулась, чтобы ответить.

Идентификатор номера сообщил: “Номер не определен”. Я взяла трубку и огорчилась, услышав тишину, какая бывает перед включением какой-нибудь записи автообзвона.

Я уже готова была повесить трубку, как вдруг голос сказал:

– Стефани. Это я.

Эмили. Я узнала бы ее голос где угодно.

– Где ты? – спросила я. – Скажи мне!

– Снаружи. Наблюдаю за тобой.

Я бросилась к окну, потом к другому. На улице никого не было.

– Пройдись по кухне, – велела Эмили. – Подними руку. Я скажу тебе, сколько пальцев ты подняла.

Я подняла руку. Оттопырила два пальца.

– Два, – сказала Эмили. – Давай еще раз.

На этот раз я подняла обе руки. Семь пальцев.

– Счастливое число, – заметила Эмили. – Ты всегда была умной девочкой. Ладно, мне пора. Пока все. До скорого. – Это было фирменное выражение Эмили: до скорого.

– Подожди! – воскликнула я.

Мне надо было о стольком спросить. Но какой у нас мог бы выйти разговор – я в ее доме, живу с ее мужем?

– Нет. Это ты подожди.

Показалось ли мне, что это прозвучало, как приказ? Эмили повесила трубку.

Я огляделась. Вещи Эмили. Мебель Эмили. Ее дом.

* * *

Этого просто не могло быть. Несколько часов я пыталась убедить себя, что звонок Эмили мне померещился.

Я лежала на диване. Наверное, я задремала, и звонок мне приснился. У меня бывали очень яркие сновидения, даже после смерти Эмили. И в некоторых снах действовала Эмили. Может, это как раз один из таких снов.

Я себя не убедила. Что-то во мне знало, что звонок был.

На следующее утро, высадив мальчиков у школы, я закинула продукты домой, сделала пару глубоких вдохов и выдохов и пошла в рощу.

Я вычислила, где должна была стоять Эмили, чтобы видеть меня через окно.

Я встала там и стала смотреть на дом.

Никакого движения. Дом был словно населен призраками.

В глубине рощи хрустнули ветки. Я едва дышала.

Потом я увидела в окне саму себя. В доме. И это было страшнее всего.

Это была я. И это была не я.

Я была кем-то еще. Совершенно одна. В роще за домом.

Шпионила за самой собой.

Часть вторая

25
Эмили

Подглядывать. Что-то есть в этом слове, от чего меня чуть не тошнит, и в то же время я обожаю его. Подглядывать. От этого слова у меня ощущение зуда в животе, словно я на “русских горках” и вот-вот понесусь вниз. Некоторые что угодно готовы дать за это чувство. Как поется в песне, “И знаю, что я один”.

Я подглядываю за Стефани, за Шоном и мальчиками. Когда я только произношу это слово про себя, меня начинает подташнивать от возбуждения, как когда я подбираюсь к окну своей кухни и наблюдаю, как Стефани притворяется, что она – это я. Спит с моим мужем, воспитывает моего ребенка, на моей кухне жарит до корки мерзкие кусищи убитой коровы. Если честно (я вставляю сюда словечко Стефани, которая всегда говорит “если честно” – не потому ли, что она редко бывает честной?), я не столько в ярости, сколько в восторге.

Шпионить за Стефани в моем доме – это как играть в удивительный трехмерный кукольный домик с натуральным движением. Как будто люди там, внутри, – анимированные фигурки, и я могу их передвигать. Могу заставить их делать, что хочу. Могу контролировать их своим волшебным оружием: одноразовым мобильником.

38